Лето в Калиновке - Страница 7

— А за драку можно и в сельсовет, — сказал Костя.

— Я сколько раз хотел, — признался Антон. — Только мать не велит. Он, говорит, одел тебя, обул, дом построил, кормит всех. А я… — Антон всхлипнул. — Хоть смейся, хоть всей улице расскажи, но я мать очень жалею.

— Я тоже, — ответил Костя, растроганный откровенностью друга. — И знаешь, я замечал, все ребята родителей очень любят, только стараются это не показывать.

— Верно, — согласился Антон. — А отчима я ненавижу. Ты думаешь, чего я тогда к малышам пристал, когда меня «занозой» дразнили? Потому что никакой я не Занозин, а Славутин. Только не стану же я это всякой мелюзге объяснять. А ты на меня тогда с кулаками полез…

— Откуда ж я знал? — смутился Костя. — Если б знал, так сам бы им за тебя добавил. Только постой-ка, они-то ведь тоже не знали?

— Не знали, — согласился Антошка. — Вот как тут быть? Говорят, что, когда драка, всегда один справедливый, а другой чет. А вот я замечал: бывает так, что и один прав и другой прав…

— Бывает, — уныло подтвердил Костя.

— Вот поступлю в ремесленное, — рассуждал Антошка, — там никто про Савося и знать не будет. И все станут называть меня Славутиным. Тогда и драться из-за этого не придется… А в ремесленном, говорят, кто старается, может даже в первый год подзаработать. Я тогда матери пошлю, чтобы она себе чего захочет купила, и не нужно ей будет Савосевых денег…

Мальчики присели на топчан.

— Я вот о другом думаю, аж голова разболелась, — помолчав, сказал Костя. — Как бы это нам дно озера исследовать?..

— Ну и что же? Придумал что-нибудь? — заинтересованно и, как показалось Косте, насмешливо промолвил Антошка.

— Ничего хорошего, — вздохнул Костя и развел руками. — Все перебрал, даже пришло в голову попросить у речников водолазный костюм. Так ведь не дадут…

— А зачем нам костюм, — пожал плечами Антошка. — Достаточно обыкновенного противогаза.

— Противогаза?

— Ну, конечно. Нужно только к гофрированной трубке прикрепить еще несколько. Сделать такую трубку, метра в три, и тогда — маска на лице, трубка над водой, и ходи себе по дну озера, как по земле.

— А ведь правда! — воскликнул Костя и спрыгнул с топчана. — Хорошо придумано! Молодец! Такого добра — противогазов этих, в Зимовищах, в партизанской землянке, сколько хочешь. Завтра нужно обязательно попробовать.

Долго говорили мальчики в эту ночь о своих планах.

— Слушай, Антошка, — прервал вдруг приятеля Костя, — а ты никому не говорил о нашей находке?

— Ты что? — обиделся Антон. — Конечно, никому.

— Нужно поклясться хранить тайну, — предложил Костя. — Так будет вернее.

Антон, помедлив, кивнул головой, и они вышли во двор.

Костя выбрал подходящее, по его мнению, место для клятвы — у старой, развесистой липы. Затем побежал к сараю, принес весло и положил на траву, в полосу лунного света.

— Становись! — приказал Костя и сам стал босыми ногами на влажную рукоять весла.

Антошка повиновался.

— Теперь повторяй, — скомандовал Костя и, торжественно подняв руку вверх, произнес: — Клянусь веслом, лодкой и парусом…

— У нас же никакого паруса нет, — удивился приятель.

— Не перебивай! — разозлился Костя. — Так полагается. Повторяй!

Антон повторил.

— Клянусь попутным ветром и компасом, черным порохом и абордажными крючьями…

— А что такое «абордажные крючья»? — снова перебил Антошка.

Вместо ответа Костя показал товарищу кулак. Антошка посчитал за лучшее больше ни о чем не расспрашивать.

Если слетит с языка моего неосторожное слово, то пусть мне вырвут язык и повесят меня на рее под черным флагом, — повторил он вслед за Костей.

Все, — сказал Костя и вытащил из-под Антошкиных ног весло.

— Слушай, Костик, — Антось решил хоть сейчас добраться до истины. — А при чем тут «абордажные крючья» и почему «черный флаг»?

— Ну чего ты пристал! — не на шутку рассердился Костя. — Книг не читаешь, что ли?! Обыкновенная пиратская клятва… Ты лучше скажи: может, у меня ночевать останешься? Ведь поздно уже.

— Нет, домой надо идти. Узнает дядя Савось, хоть совсем к тебе не приходи.

— Ладно, тогда я сам к вам завтра забегу, — сказал Костя, закрывая дверь за Антошкой.

* * *

Антошка еще крепко спал, когда Костя забарабанил кулаками в дубовую дверь кирпичного дома.

«Видно, мать жалеет его, не разбудила», — подумал мальчик.

Никто не отзывался, хотя Косте показалось, что за дверью кто-то ходит.

«Разыгрывает! — разозлился Костя. — Ведь договорились вчера, что пораньше пойдем за противогазами в землянку!» — И он еще сильнее замолотил кулаками.

Ну и характер у Антона! Того и гляди — подведет, обманет. И теперь не спит, наверно, только встать ленится. А потом выйдет и скажет: «Что ж ты так тихо стучал?»

Вдруг дверь распахнулась с такой силой, что Костя чудом удержался на крыльце.

В двери стоял отчим Антона, дядька Савось.

— Чего надо, щенок? — зло спросил он.

— Дяденька, — взмолился Костя, — мне нужно Антона по срочному делу!

— Какие могут быть срочные дела в июле? За яблоками в чужие сады еще рано лазить! — насмешливо проговорил Савось и захлопнул дверь.

Костя спрыгнул с крыльца и подбежал к окну. Там, возле печки, стоит лавка, на которой спит Антон. Костя поднял с земли хворостинку и постучал по стеклу.

Окно распахнулось, и Костя снова увидел физиономию дядьки Савося.

Савось был, видимо, изумлен не менее Кости.

— Ах, это опять ты! — проговорил он наконец. — Что ж ты в окно стучишь? Заходи в дверь. А то через окно несподручно снять с тебя штаны да заметку тебе на память сделать — не тревожь людей ни свет ни заря. Заходи, не посмотрю, что твой батька партийный начальник в эмтээсе. Разрисую как рядовую несознательную массу.